Аналитическая статья о потерявших дракона от Lake62/
Спойлеры для не читавших!

Всадники Перна, герои цикла Энн Маккефри и книг ее сына Тодда, — счастливые люди. Во время запечатления человек обретает друга, самое близкое существо, с которым он находится в постоянной телепатической и эмпатической связи.
Вот что почувствовала Лесса, запечатлев Рамоту:

Она положила руки на клиновидную голову, размеры которой не уступали её собственному телу, повернула её так, чтобы фасеточные глаза зверя смотрели ей в лицо… и утонула в их радужном сиянии.
Ощущение счастья захватило Лессу, чувство нежности, теплоты, неподдельной любви и восхищения переполнило разум, сердце и душу. Теперь у неё всегда будет заступник, защитник, близкий друг, понимающий и разделяющий её желания.
Энн Маккефри «Полет дракона»

Дракон, потерявший всадника, тут же уходит в Промежуток, погибает. Исключения — золотые королевы, которые успели отложить яйца. Они дожидаются Рождения, Запечатления малышей и тоже уходят. Такое поведение драконов понятно: они не знают жизни без контакта с человеком и потому не выживают без него.
Люди гораздо сильнее. Но при потере дракона всадник чувствует глубочайшее одиночество. Это приводит к депрессиям, безумию, смерти. Как думает Лесса, всадник, потерявший дракона,

становился похожим на собственную тень и его существование превращалось в многолетнюю пытку.
Энн Маккефри «Полет дракона»

Но далеко не все потерявшие дракона так заканчивают. Многие из них, несмотря на страдания, находят в себе силы не просто жить, но действовать, быть активными. В цикле такие примеры встречаются. Но чтобы разобраться, какие это люди, познакомимся с этими бывшими всадниками.
С одним из них мы встречаемся уже в самой первой книге «Полет дракона». Это Лайтол, который некогда был Л’толом (в первой книге — зеленым, но в следующих книгах цикла его дракон описывается как коричневый по имени Ларт).

Неудачный поворот в воздухе во время Весенних Игр подставил Л'тола и его зверя под огненный поток, испущенный бронзовым драконом С'лела. Л'тол был сбит со своего дракона, когда тот пытался увернуться. Один из всадников Крыла ринулся вниз и успел подхватить Л'тола, но зеленый дракон, обожженный, со сломанным крылом, погиб, отравленный парами фосфина.
Энн Маккефри «Полет дракона»

Однако Л’тол, ставший Лайтолом, не впал в депрессию. Напротив, он освоил ремесло ткача. Можно сказать даже, не ремесло, а искусство, потому что, как сам утверждал бывший всадник, он лучше всех ткал батальные сцены. Лайтол женился, у него родились три дочери. Но, к сожалению, он потерял семью по вине Фэкса. И снова не опустил руки. Более того, именно к нему обращаются Ф’лар и Ф’нор, прилетевшие во владения Фэкса с Поиском. Разумеется, они доверяют Лайтолу как бывшему всаднику, но также ценят его ум и наблюдательность. Вот каким предстает перед ними этот человек, которому суждено было сыграть в истории Перна одну из ключевых ролей:

Это был нестарый еще человек, с лицом, сплошь покрытым густой сетью морщин и шрамами от ожогов. Печальные глаза ткача слезились, к тому же, нервный тик заставлял его постоянно моргать. И все-таки что-то неуловимое выдавало в нем бывшего обитателя Вейра.
Энн Маккефри «Полет дракона»

Лайтолу тяжело встречаться с обитателями Вейра, тяжело даже видеть драконов. Но он помогает всадникам чем может в трудные времена, когда мало кто на планете верит в возвращение Нитей. И они видят, насколько этот человек, несмотря на свое горе, адаптирован к жизни. Более того, он — прекрасный организатор. И когда Ф’лар решил сделать Лайтола Лордом-Оберегающим Руата, он не ошибся. И сам Лайтол был благодарен всадникам, польщен и выразил уверенность, что справится. Так и получилось. Лайтол сделал Руат процветающим и прекрасно воспитал Джексома, заменив ему отца. И всегда поддерживал Всадников в их начинаниях, занимая положение, равное лордам других Великих холдов. А потом, когда Джексом вырос и вступил в права владения, Лайтол переселился в Прибрежный холд, чтобы помогать мастеру Робинтону. И опять не остался без дела. Когда периниты откопали АЙВАСа, бывший всадник и Лорд-Обергающий стал хранителем этого уникального устройства с искусственным интеллектом. Можно сказать даже, что Лайтол превратился в друга АЙВАСа и увлекся историческими исследованиями. Он изучал многочисленные файлы, знакомясь с историей и социологией Земли и других планет. Эта работа как раз подходила человеку с огромным опытом управленческой деятельности.

— Я знал, что Лайтол — очень глубокая натура с поистине железным характером. Как иначе бы ему удалось пережить все, что выпало на его долю? — отвечал Джексом, когда ему с недоумением докладывали о новой страсти бывшего опекуна. — Правда, я не понимаю, почему он так увлекся историей, сухими, давно забытыми фактами далекого прошлого. Ведь есть столько знаний, которые можно применить сегодня!
— Напротив, Джексом, — заметил Главный арфист, — может статься, что поиски Лайтола окажутся самыми важными.
— Важнее, чем Фандарелова силовая установка с водяными турбинами?
— Спору нет, сейчас для нас это очень важно, — ответил арфист, тщательно подбирая слова. — Но существует еще и другая проблема: как отнесутся к нашим новшествам люди.
Энн Маккефри «Все Вейры Перна»

Действительно, не все периниты приняли план АЙВАСа по избавлению от Нитей. И потому исследования Лайтола оказались очень нужными.
А теперь подумаем, как могла бы сложиться судьба Лайтола, если бы он не потерял дракона. Оставаясь коричневым (или зеленым) всадником, он сражался бы наряду с другими. Возглавить Вейр он бы не смог, но мог бы оказаться бесценным помощником для любого Предводителя и, конечно, поддерживал бы Ф’лара и Ф’нора во всех их начинаниях. Ведь, как говорится, талантливый человек талантлив во всем. Но был бы он столь активен, как после своей потери? Возможно, горе заставило его занимать себя, быть лучшим во всем, что он делал, работать не переставая. А Л’тол был бы просто хорошим всадником и, конечно, сделал бы много, но явно меньше, чем потерявший дракона Лайтол, талантливый ткач, Оберегающий Руата, воспитатель Джексома, помощник мастера Робинтона, социолог, хранитель АЙВАСа. Нехорошо и даже в чем-то кощунственно так говорить, но Перну повезло, что всадник Л’тол потерял дракона.
Итак, жизнь Лайтола оказалась насыщенной и наполненной важными и интересными делами. Поэтому все же несчастным человеком в прямом смысле слова его не назовешь. И, пожалуй, его настрой улучшился тогда, когда он стал Лордом-Оберегающим. Но счастливым он тоже не был: погибший дракон навсегда остался в его сердце и разуме. Поэтому Лайтолу было трудно летать на драконах с другими всадниками, нелегко было переносить присутствие Рута в Руате. И поэтому он не завел себе файров, вероятно, чтобы эмпатическая связь с маленькими дракончиками не заставляла его острее чувствовать старое горе. Однако Лайтол все же втайне надеялся на то, что человек может второй раз Запечатлеть дракона. Об этом свидетельствуют его слова, сказанные, когда не удалось повторное Запечатление Брекки с новой золотой королевой.

— Плохо, очень плохо… Кто теперь рискнет попытаться?.. — пробормотал Лайтол. Голос его был мертвым. Управляющий Руатом словно сжался; плечи его ссутулились, руки безвольно повисли меж колен.
Энн Маккефри «Странствия дракона»

Но был ли Лайтол прав? Для этого нам нужно рассмотреть историю Брекки.
Брекки — младшая Госпожа Южного Вейра, а затем, очень недолго — Вейра Плоскогорье. Она родом из земледельческого цеха, способная целительница и умелая хозяйка. Именно ей пришлось управлять Вейром, потому что самолюбивая и честолюбивая Килара не отличалась большими организаторскими способностями и склонностью к ведению хозяйства. И по ее вине, вступив между собой в бой, погибли две королевы — Вирент Брекки и Придита Килары.
Брекки после этой трагедии впала в транс, ни на что не реагировала. Однако ей повезло — у нее был любимый человек, Ф’нор, всадник коричневого Канта, о ней заботилась мать Ф’нора, Манора, а еще у нее был бронзовый файр по имени Берд. Ф’лар и Лесса хотели, чтобы Брекки попыталась Запечатлеть новую, молодую королеву. Ф’нор и Манора не были согласны с этим, но все же вывели девушку на площадку Рождений. И Запечатление чуть было не совершилось.

Королева повернулась к ней, вытянула шею; глаза, слишком большие для головы новорожденной, замерцали, разгораясь радужным блеском.
Пошатываясь, золотая сделала первый неуверенный шаг. В этот момент крохотный бронзовый файр мелькнул над площадкой рождений. С вызывающим пронзительным криком он повис прямо перед носом маленькой королевы — так близко, что она испуганно отпрянула назад и забила в воздухе крыльями, инстинктивно пытаясь защитить глаза. Драконы возмущенно зашипели. Талина бросилась вперед, прикрыв своим телом королеву от неожиданной атаки.
— Берд! Не смей! — Брекки сделала шаг, другой, вытянула руки, пытаясь поймать разозленного файра. Маленькая королева закричала и уткнулась головой в юбку Талины.
На миг девушки застыли в ожидании, пристально глядя друг на друга. Затем Талина улыбнулась и протянула руку Брекки. Но тут же склонилась над малышкой — дракончик с настойчивой требовательностью снова ткнулся ей в ноги.
Брекки повернулась и отступила. Лицо ее уже не выглядело застывшей маской горя; твердым шагом девушка направилась к выходу, где, поджидая ее, замерли две фигуры. И все это время бронзовый файр вился вокруг ее головы, испуская резкие, звенящие крики.
Энн Маккефри «Странствия дракона»

Девушка пришла в себя. Но она тут же упрекнула Ф’нора и Манору в том, что они вывели ее к другой королеве. Но что же произошло? Почему файр, находившийся в эмпатической связи с Брекки, помешал повторному Запечатлению? И почему девушка вышла из транса именно благодаря этому вмешательству? Попробуем разобраться.
Итак, Брекки после первого Запечатления находилась в постоянной телепатической и эмпатической связи со своей королевой Вирент. После гибели Вирент она лишилась этой связи и почувствовала себя бесконечно одинокой. Чтобы избежать боли утраты, ее сознание пригасило само себя. Это была своего рода самозащита, но такое состояние могло в итоге свести Брекки с ума или даже привести к смерти. Предводители Вейра из самых лучших побуждений попытались вывести ее из транса. Они полагали, что новое Запечатление, новый ментальный и эмпатический контакт поможет девушке. Однако файр Берд чувствовал иное. Вероятно, контакт Брекки с Вирент оставил неизгладимый след в ее сознании. Это не просто память, а определенный настрой. И если бы она запечатлела новую королеву, то новая связь не была бы такой прочной и постоянно сбивалась бы. В результате Брекки не смогла бы удерживать контакт с новой золотой ни во время брачного полета, ни при перемещении через Промежуток. Вспомним историю Мориты. Да, она летала на чужой королеве целый день, перемещаясь по всему континенту, но последний прыжок оставил их в Промежутке навсегда. Только ли потому, что обе они устали? Возможно, Орлита бы не сделала такой ошибки, быть может, и Холта бы не ошиблась, если бы с ней была Лери.
Вполне вероятно, что Брекки всегда бы чувствовала потерю Вирент, даже с новой королевой, что могло бы привести обеих к гибели.
И то, что не совсем понимали люди, почуял Берд. Однако именно попытка Запечатления привела к тому, что Брекки услышала своего файра. Возможно, это произошло потому, что Брекки и маленькая королева уже были готовы к Запечатлению, и у Брекки «раскрылись» какие-то ментальные каналы. Возможно также, что эмпатический призыв Берда был так силен, что пробил ту стену, которой сознание девушки отгородилось от мира.
С тех пор Брекки стала жить полной жизнью. Когда она снова услышала Канта, то поняла, что уже не одна. Но главное — у нее, как и у Лайтола, было дело. Она осталась в Вейре вместе с Ф’нором. В свой цех Брекки не вернулась, в этом не было нужды. Но благодаря знаниям, полученным с детства, она смогла успешно участвовать в проекте с личинками, поедающими Нити. Позднее мы видим ее признанной целительницей. Ведь именно Брекки прилетела лечить Джексома, которого свалила лихорадка в отдаленной бухте. А после того, как периниты раскопали АЙВАСа, она занималась препарированием Нити на борту космического корабля. И, что очень важно, Брекки стала матерью двоих сыновей. Ведь не следует забывать о главном преимуществе женщины, потерявшей дракона, перед таким же мужчиной. Она может выносить и родить ребенка, а это чувство единения с другим живым существом способно если не полностью нивелировать утрату дракона, то в сильной степени скомпенсировать.
Еще одно преимущество уже именно Брекки — то, что она слышит драконов. И эта ментальная и эмпатическая связь избавляет ее от одиночества. А способность бывшей всадницы слышать Канта спасла жизнь и ему, и Ф’нору.
И, в отличие от Лайтола, у которого усиливается нервный тик при полете, она относится к этому спокойно. И даже с радостью и благодарностью принимает предложение Джексома отправиться на Северный континент на его драконе — Руте. Опасности тут никакой быть не могло, так как Рут — уникальный дракон, который всегда знает, где и когда он находится. Так Брекки удалось один раз побыть всадницей, ведь она не только летела самостоятельно, одна, но и слышала Рута.
Таким образом, хотя Брекки называют «печальной», ее жизнь вполне можно назвать счастливой.
Другим всадникам, описанным в книгах, принадлежащим перу Энн Маккефри, не так повезло. Килара сошла с ума и исчезла из повествования. Собственно говоря, это неудивительно: у нее не было за что зацепиться. Лишившись своей Придиты, она потеряла и смысл существования. А вот судьба Гирона, потерявшего дракона в сражении с Нитями, могла быть иной. Люди подобрали его, позаботились и отправили с караваном в Вейр. Однако увидев в небе драконов, бывший всадник погнался за ними на своем скакуне. В Вейр, где ему могли бы помочь, он так и не прибыл, не попал ни в какой холд или цех, где у него был шанс прижиться. Гирон оказался в пещерах, где жили изгои, прибился к банде разбойницы Теллы и в итоге погиб. Но мы ничего не знаем о его знаниях и умениях. Вполне возможно, что, кроме ремесла всадника, он ничего не умел. Это не в упрек несчастному человеку, ведь сражения с Нитями требуют напряжения всех сил. Это, скорее, сравнение с теми, у кого оказалось больше талантов, больше интересов.
Дело, талант, работа спасают и героев книг, написанных Тоддом Маккефри. Однако создается впечатление, что они переносят потерю легче, чем герои Энн. Так, в романе «Кровь драконов» молодая целительница и художница Лорана случайно Запечатлела свою Ариту и очень скоро потеряла ее во время эпидемии, поразившей драконов. Лорана сама попыталась испытать на своей юной королеве лекарство, которое обнаружили в помещениях, замурованных несколько столетий назад. Это было сделано с согласия самой Ариты, но привело к ее гибели. После нескольких дней депрессии Лорана продолжила свои исследования, и ей с помощью друзей удалось найти способ спасти драконов. У девушки действительно были другие таланты, которые она проявляла и до Запечатления, и после потери. Но и другие всадники, потерявшие драконов, ведут себя в этой книге как обыкновенные люди, пережившие смерть близких, но не гибель эмпатических и телепатических партнеров. Например, Госпожа Вейра Салина после смерти своей королевы продолжает жить в Вейре вместе с Предводителем, как в обычной семье.
Поэтому вернемся к циклу Энн Маккефри. Мы видим, что люди, в отличие от драконов, способны адекватно пережить потерю в том случае, если они берутся за работу и отдают ей себя. И не случайно и Лайтол, и Брекки приняли участие в грандиозном проекте АЙВАСа. И к ним, по справедливости, должна относиться его мысль (а по-другому и не скажешь!):

Снова род человеческий с честью перенес тяжелейшие испытания и вышел победителем!
Энн Маккефри «Все Вейры Перна»