Можно было сказать, что Акташит всегда плохо спал - он часто ворочался, изредка задирая лапу и царапая когтями каменный пол. Но это было бы неправдой. Акташит спал всегда хорошо и погружался в сновидения глубоко с головой. Но в самом сновидении он постоянно что-то делал и все движения находили отголоски в реальности.
Вот и сейчас дракон мотал мордой туда-сюда, потому что там, внутри его сознания, он разевал пасть и выдыхал пламя, сжигающее белёсую смерть с небес. И летел, летел, летел. Вверх, вниз, по дуге в бок, зависая в небе или планируя вниз, входя в промежуток или выпрыгивая из него. В конце концов его просто выкинуло в настоящее и, дёрнувшись последний раз, бронзовый ткнулся носом в ноги своего всадника, подошедшего и стремящегося разбудить. Подперев маленького человека мордой, дракон заурчал, приветствуя новый день и радуясь тому, что сейчас его будут мазать и трещинки на шкуре перестанут болеть.
"На крыле, на крыле..." - заныл бронзовый, вытягивая обозначенное крыло вперёд и указывая носом на небольшую трещинку. Он всё ещё рос и делал это с невероятной быстротой. И шкура его была тёмной, словно предрассветное небо, ещё не проснувшееся и только готовящееся принять на себя яркий солнечный диск. Этим он отличался даже от взрослых бронзовых, более светлых, больше отливающих насыщенным цветом металла. И вполне естественно, что Акташит гордился собой и своим всадником.
Уловив мысленное настроение К'Лана, полугодовалый дракон на секунду остановился и с радостью обдал юношу тёплым воздухом. Ещё бы - теперь он будет нести своего всадника навстречу ветру. В памяти пронеслись картины его первого полёта, тело в ответ начало мелко подрагивать от предвкушения. Бронзовый, радостный до небес, стремился в небо как рыба в воду.
"Я покажу тебе рассвет, К'Лан!" - восторженно заявил он и фасеточные глаза ярко замерцали сине-зелёным. К нему то и дело примешивался белый - дракон волновался за своего всадника, но постоянно пересиливал себя и говорил, что он лучший и значит не подведёт своего всадника. Даже забыл на время, что катализатором для желания юноши подняться в небо был сам дракон, первым поймавшим под крылья воздушные потоки.