Can't swallow our pride
Neither of us wanna raise that flag, 
If we can't surrender
Then, we're both gonna lose we have.

Еще вчера небо было похоже на черное полотно, с которого хлопьями сыпался снег, а ветер так завывал, словно хотел до мозга костей всех продуть насквозь. Но сегодня все иначе. Небо с самого утра было настолько чистым и голубым, что глаз было не отвести. И Эйвен решила: сегодня день прогулок. Одевшись потеплее, она запрыгнула на Эльту, и Золотая со своей всадницей взмыли в небо. С высоты полета все казалось таким необыкновенным, что девушка порой увлекалась созерцанием, позабыв, куда же она хотела лететь. Хорошо, что Эльта была всегда более собрана, так что фактически сама отнесла свою всадницу на их любимое место неподалеку от леса. Здесь, на просторной поляне, они часто отдыхали. Эльта нежилась под солнышком, а Эйвен размышляла. Иногда ей было жаль, что драконам глубоко наплевать на будущее и то, что «будет, если…», но потом она понимала, что так даже лучше. К чему драконам лишние тревоги? Им и своих хватает.
Золотая неохотно опустилась на землю, погружая мощные лапы в снег. Холод ей явно не очень нравился, но Эйвен так хотелось снега и морозного утра. Сегодня она была немного сама не своя. Потому что  как и Эльта, девушка не любила холод. Ей уже остро не хватало теплого лета, купаний в озерах и долгих прогулок на природе. Но больше всего ей не хватало света и тепла, сочных красок и этого неповторимого запаха, по которому всегда можно было узнать приход лета.
- Я хочу, чтобы было тепло.
Эльта не жаловалась в последнее время, так что это была скорее констатация факта, нежели просьба, требование или упрек.
- А я-то как хочу! Надеюсь, что в этом обороте зима не задержится. Нам нужны хорошие урожаи, иначе…
Она осеклась. Все всё прекрасно знали. И уже давно. Холды все чаще забывали о своих обязанностях и о предназначении драконов. Эйвен было порой стыдно от своих мыслей, потому что она думала: «А вот когда выпадут Нити, вы будете просить помощи, и, да благословит Первое Яйцо, будет кому эту помощь оказать». Плохие мысли, но Эйвен ничего не могла с собой поделать. Она лишь искренне надеялась, что во имя общего блага, Холды вскоре одумаются.
Пока что это «вскоре» как-то затянулось.
Солнце было ярким, слепящим, и невероятно теплым. Теплые сапоги и одежда прекрасно согревали Всадницу, но легкий дискомфорт, который появился у Эльты, не мог не повлиять на ее решение вернуться.
- Пора возвращаться. Мне еще нужно спуститься в Нижние Пещеры. Целители обещали мне подкинуть работки, - девушка мягко улыбнулась и взобралась на дракона, ласково погладив ее перед этим по надбровным дугам.
Они в мгновение ока оказались в Вейре. Жизнь здесь уже кипела, в отличии от того времени, когда они только улетали. Эйвен любила рано просыпаться, потому что тогда она могла видеть пробуждение Эльты и у нее было время на то, чтобы спуститься в Нижние Пещеры. К сыну.
Она не могла быть с ним каждый день, хлопоты с Эльтой и ее обязанности Младшей Госпожи отнимали практически все время. Да и не хотелось привлекать излишнее внимание. Но в этом месяце она была у Кэйвена всего раз, можно было вновь спуститься.
Стоило девушке войти в свой вейр, как Мирасса взгромоздилась у нее на левом плече, приветствуя ее. Всадница погладила зеленого дракончика по голове и направилась в Нижние Пещеры.
- Мальчик быстро растет. Конечно, медленнее меня, но все равно быстро. Скоро он может стать Кандидатом.
- Я буду рада, если его мечта исполнится, - с улыбкой мысленно ответила Эйвен.
- Но он может попасть в крыло К’тиана. Он ему нравится.
Улыбка тут же исчезла, уступая волнению и какой-то усталости.
- Даже если и так, такова его судьба. К’тиан мог догадаться, но если молчит, то либо ему все равно, либо он не видит очевидного. Кейвен ведь так на него похож…
Темные, едва ли не черные волосы и эти светлые, словно для контрастности, глаза, их сложно было приписать кому-то другому. Возможно, разрез глаз и скулы были скорее от Эйвен, но вот улыбка. Такую не спутаешь. Эйвен ненавидела ее в К’тиане, но Кэйвен улыбался так обескураживающее и так нежно, что даже за совершенные проказничества на она не могла на него злиться. Иногда в голове Всадницы возникала мысль, что было бы невероятно здорово, если бы его отец улыбался ей так же. Но увы. Она уже практически потеряла надежду.
В просторной комнате все еще пахло едой. Всадники закончили завтрак, теперь отдыхали, разговаривали и обменивались опытом. Внимательно следили за ними многочисленные дети. Их было не меньше десяти, они сидели рядом с всадниками, каждый с тем крылом, куда ему хотелось в итоге попасть. И все так обычно и спокойно, но сердце Эйвен болезненно сжалось. Она остановилась. За одним из столов, среди крыла К’тиана, сидел их предводитель. Улыбающийся, он что-то рассказывал детям.
А подле него, ловя каждое слово Всадника, сидел мальчик с темными волосами и глазами, цвета самого чистого озера.
- Кейвен, - позвала Эйвен мальчика. Тот резко обернулся и, спрыгнув со скамьи, быстро побежал к Всаднице.
- К’тиан рассказывал про Запечатление, мам. Можно я вернусь?
Она взяла мальчика за руку и отвела в сторону, чтобы их было не так сильно видно за ширмой. Золотая провела рукой по волосам сына и улыбнулась ему. Как бы там ни было, он всегда был важен для нее. Он был частью ее. И тем, что всегда будет напоминать ей о К’тиане. О том лучшем в нем, что ей приходилось видеть крайне редко.
Невольно она бросила взгляд на Бронзового Всадника, но тут же снова перевела взгляд на сына.
- Конечно, можно. Даже нужно. Просто хотела узнать, как твои успехи, - улыбка снова появилась на губах девушки.
- Все хорошо! – бойко отозвался Кэйвен. – Я почти запомнил все баллады, а Кхалиси говорит, что из меня может выйти Всадник. Я бы очень хотел быть похожим на отца, он столько всего знает и так интересно рассказывает!
Возможно, Эйвен лишь показалось, что мальчик слишком громко произнес фразу про отца, но на всякий случай она оглянулась. Вроде никто не обернулся.
- Хорошо, что ты мальчик сказала о К’тиане. Скажи и отцу теперь. Мне тоже плохо, когда ты волнуешься и переживаешь.
Эйвен давно уже думала о том, что, может, правда стоит рассказать. И сейчас она была в одном шаге от этого, но снова остановилась.
- Потом, хорошо?
- Я рада, что у тебя получается! – она поцеловала мальчика в макушку и растрепала его волосы. – А теперь беги к друзьям. Люблю тебя.
- И я тебя, - сказал он уже возвращаясь к столу всадников.
Развернувшись, Эйвен направилась к целителям.

Посуда постукивала друг о дружку от того, что шустрые руки женщин ее тщательно мыли. Высокая, тяжелая женщина взяла кувшин с напитком для всадников и всадников и направилась к ним. В Вейре она жила всего две недели, но уже почти привыкла к местным обычаям и нравам.
Кубки всадников крыла К’тиана быстро наполнились. Пусть это были уже не настолько хорошие напитки, как раньше, но все же тоже годились. Когда очередь дошла до командира крыла, женщина добродушно взглянула на мужчину, а затем улыбнулась Кейвену, который снова сидел рядом с ним.
- Ты же Кейвен? Мне говорили о тебе. Твоя мать помогла мне с головной болью. Она у тебя просто кудесница. Да и папа у тебя Командир Крыла! Сразу видно, в кого ты такой умница растешь! – затем она обратилась к К’тиану. – Сынок Ваш – просто вылитая копия! Наверное, гордитесь им?
Она говорила от чистого сердца. За это время она успела многое узнать о местных обитателях. И в первую очередь о К’тиане и Эйвен, потому что во-первых, Золотая Всадница излечила ее боль, а во-вторых всадник из крыла именно К’тиана привез ее из Холда сюда. Всегда интересно знать о тех, кто хоть немного имеет отношение к твоей судьбе. Особенно, если больше никого еще и не знаешь.

Отредактировано Эйвен (2012-02-14 09:56:55)

Ситуация явно вышла из под контроля. Откровенно и бесповоротно. Не то, чтобы Эйвен была совершенно наивной и полагала, что К’тиан не заподозрит свое причастие к появлению на свет Кэйвена. Более того, она не просто так дала ему такое имя. Это как преступник, который хочет, чтобы его поймали, он оставляет улики или подсказки, ведущие к нему. Эйвен сознательно хранила молчание, потому что гордость не позволяла ей во всем признаться. И пусть Бронзовый обо всем догадывался, если бы она сама сказала ему прямо, это было бы сродни признанию. Словно она признала его отцовство и рада этому.
Хотя, именно так это и было.
С того дня, как они начали жить вместе, прошло много лет. Для Эйвен – буквально целая жизнь. Жизнь в Вейре. Она началась с К’тиана и Лита, и именно они стали ее постоянными действующими лицами. Вначале она жутко бесилась. Хотела поскорее вернуться к самостоятельной жизни. Эльте было все равно. Она не понимала всех этих проблем. Для нее существовало нет или да, а на все попытки Эйвен оправдать свою гордыню и спесивость, она отвечала смиренным молчанием, или говорила что-то в духе «решайте сами».
Спустя год Эйвен смирилась. Даже не так, она повзрослела и поняла, что глупо  отрицать очевидное. К’тиан был ей куда больше, чем просто отцом ее ребенка или всадником Лита. Только вот поведение свое не особо изменила. Они жили вместе, но не были близки. Она молча злилась на его холодность, хотя прекрасно понимала, что его характер не изменится даже через тысячу лет. А он, наверное, негодовал от ее сцен. Сцен ревности в том числе. Прекрасно понимая, что не в праве упрекать Бронзового, она злилась еще больше, когда он ночевал вне их вейра или пропадал где-то. А Лит, конечно, ничего ей не говорил. Но злиться на дракона за то, что тот прикрывает своего Всадника – это уже на грани шизофрении. Как бы там ни было, жизнь с К’тианом для Эйвен была больше похожа на игру. То выигрывает он, то она. Эйвен не беспокоилась о верности К’тиану, но считала, что ей хватает проблем и от него. Так что нет, мужчин у нее, кроме Бронзовго Всадника Лита, практически не было. Да и кто бы рискнул связываться с ней? Все знали о сложных и неоднозначных отношениях Золотой и Командира Крыла. Лишь всадники других крыльев постоянно пытались догнать Эльту. Наверное, это для них было шансом показать свое превосходство над К’тианом. Только в мужских играх за право быть «первым самцом в Вейре» Эйвен не желала участвовать.
Наверное, она слишком много думала о них. Представляла, как они могли бы жить вне Вейра. Не особо веря в подобную возможность, она просто любила себя обманывать, чтобы хоть как-то отвлечься. И в те моменты, когда ее гордость засыпала крепким сном, а она сама готова была уступить К’тиану и стать с ним более мягкой, она убегала в нижние пещеры, чтобы найти там себе работу. Тогда в ее руках звенели склянки с настоями, а травы без труда превращались в снадобья и лекарства.
Часто в своем стремлении не выделять Командира из числа всех прочих, она делала все ровно наоборот. Была ко всем внимательная и добра, когда как с ним оставалась холодной. Ребячество, но что уж тут поделать. Эйвен не могла через это просто переступить.
Шло время, оба они постепенно свыкались с недостатками и причудами друг друга. Эйвен перестала (практически) обращать внимание на отсутствие К’тиана, не пыталась за ним следить или выяснять, где он пропадал. Ей тоже иногда нужно было отдохнуть от него. Просто перестать играть и побыть наедине с собой и Эльтой.
Эйвен слышала разговор сына с К’тианом. Мальчик расспрашивал его о драконах, о запечатлении. И несмотря на то, что сейчас Вейры переживали тяжелые времена, она очень хотела, чтобы сын познал близость дракона и всадника. Чтобы он нашел часть себя, куда более важную, нежели та, что была прежде. И что-то подсказывало, что у него есть шанс. Кхалили часто говорила, что мальчик проявляет себя как лидер, что он талантлив и все схватывает на лету. Немного с характером, непреклонен бывает и упрям, но может уступить. Да, она гордилась своим сыном и, если бы могла, она сама воспитывала его. Эльта тоже любила мальчика, она постоянно говорила, что тот напоминает ей молодую Эйвен. И К’тиана. Только вот последнее сравнение радовало лишь временами. И сегодня был явно не тот случай.
- Кажется, проблема решилась сама собой, - тихо пронесся в голове Эйвен голос Золотой.
- Что-то подсказывает мне, что проблемы только начинаются…
Эйвен хотела было незаметно улизнуть из комнаты и «спрятаться» среди целителей, но К’тиан уже обернулся в ее сторону. Бежать было явно поздно, да и глупо. Всадники крыла стали расходиться, явно понимая, что сейчас будет что-то, к чему им лучше не иметь отношения. А Эйвен надеялась на них. При членах крыла К’тиан вряд ли стал бы что-то особенное говорить. И тогда разговор можно было бы отложить до вечера, когда он вернулся бы в Вейр. Ну а там она бы пошла на простую женскую хитрость: дала бы ему то, чего он давно хотел. А именно, нежности и своего внимания. Честности и открытости. Хотя это и было бы вызвано желанием закрыть совершенно нежелательную для нее тему, но вместе с тем проявлением истинных чувств. В те не частые случаи, когда она просыпалась раньше К’тиана, она позволяла себя прикасаться к нему. Не «словно случайно во сне», а так, как прикасается женщина к своему возлюбленному. Так что жаль, что сейчас они не в своем вейре, и у нее нет шанса схитрить или уйти от того разговора.
Эйвен втянула в себя воздух, как бы набираясь сил, и натянула на лицо улыбку. Добродушную и открытую, словно К’тиан шел чтобы поздравить ее, или же это она его поздравлять собралась.
Она видела, как сын довольно улыбнулся, когда Всадник взъерошил его волосы. Видела восхищение в его глазах и некоторое недоумение. Еще бы…Хоть она не скрывала от него правду об отце, но очень редко говорила об этом. Да все остальные не поднимали эту тему, зная, что за этим последует.
- Во имя Первого Яйца, и что мне теперь делать?
- Сказать всю правду, я думаю, - последовал ответ Эльты.
- Да уж какая тут правда? Все и так же ясно. А мне что сказать? Дорогой, я не стала тебя беспокоить, ну подумаешь, родила от тебя ребенка, всего-то. Так что этот незначительный факт я решила скрыть. Так? Или может быть сказать правду, что я просто решила, что так будет лучше для меня?
- Мужчины любят хвастаться потомством. Когда в моей клатке золотая и бронзовый, Лит доволен.
- Но Кэйвен не золотое яйцо, Эльта. Он обычный мальчик. У него таких «случайных» сыновей, должно быть, не меньше десятка.
- Это не так, Лит бы мне сказал.
- Это была шутка.
- Глупая шутка…- обижено проворчала Золотая и повернула к солнцу крылья. Оно почти перестало греть, так что Эльта ловила его последние согревающие лучи, прежде чем вернуться в вейр.
Делая непричастный вид, Эйвен перевела взгляд на приближающегося К’тиана.
- Что-то случилось, Всадник?
Привычка называть его на людях официально, так и не исчезла. Хотя когда они оставались наедине, Эйвен была куда проще и без всяких обращений. Она звала его по имени, или вовсе никак. Но когда злилась, то могла применить и официальное обращение, с перечислением его положения или с упоминанием Лита.
- Я зашла, чтобы сказать, что сегодня вы славно потрудились, - Эйвен одобряюще коснулась тыльной стороны ладони Бронзового. - Кстати, я получила известия из Плоскогорья. Ты должен был слышать о их происшествии…Так вот мне сказали, что дракону уже гораздо лучше. Я обещала им помочь, если это понадобится. Все же, наши целители получше их.
Она улыбнулась и замолчала в ожидании неизбежного. Разумеется, какая-то там чепуха и похвалы уже не изменят решения Всадника о теме их разговора. Но попытаться увести его от этой самой темы ведь можно было.

Отредактировано Эйвен (2012-04-23 17:06:30)