Персонажи: Айрис Шустрова, биолог, и бронзовый дракончик Попрыгун

ПОД СЕРЕБРЯНЫМ ДОЖДЕМ
Зацепившись длинным хвостом за ближайшую ветку, Попрыгун тревожно свистел, вращая огненно-желтыми глазками, и хотя обычно я не возражала против его присутствия во время работы, постепенно этот пронзительный голосок начал действовать мне на нервы.
- Слушай, малыш, - было не так-то просто разговаривать, прижавшись щекой к прохладной древесной коре и по самое плечо запустив руку в дупло, - я, конечно, понимаю, что тебе скучно, но, ей-богу, дай мне спокойно закончить! Обещаю – еще пара гнезд, и мы вернемся в лагерь, договорились?
«Кажется, нет», - кисло подумала я, когда неугомонный дракончик принялся раскачиваться на своем «насесте» не хуже обезьянки, не переставая при этом верещать, как целый выводок бельчат. Видимо, он всерьез решил измерить глубину моего терпения, так что, постаравшись не обращать внимания на его вопли, я в который раз задала себе вопрос: и на кой ляд я вообще его спасала?..
Вроде бы – не сопливая девчонка. Вроде бы – ученый, успевший опубликовать несколько статей и завоевать себе немалую толику уважения среди коллег. И не вроде бы, а точно – единственная женщина, сумевшая вытерпеть два года на проклятой планетке Цефеус в системе одного из красных карликов Водолея, где дневная температура зашкаливала за сотню градусов по Цельсию, а ночью случался дикий дубак, так что покинуть подземную базу без специального скафандра означало превратиться либо в хорошо прожаренный шашлык, либо в замороженную селедку… Естественно, скафандры ломались. Естественно, поставки провианта и инструментов происходили через раз, а то и реже. Естественно, никто в здравом уме не просидел бы в такой, гм, заднице и дня, не говоря уж о месяцах или годах, однако про вашу покорную слугу уже давно стали говорить как про «сумасшедшую из Виарассии», и, откровенно говоря, порой я была готова лично подписаться под справкой о собственном безумии. Нет, ну серьезно! Стала бы разумная дама тридцати «с хвостиком» лет скандалить с самым маститым профессором кафедры только из-за того, что, о боже, заметила, будто часть финансирования института уходит в его поистине бездонный карман? Стала бы дальновидная женщина соглашаться на сомнительную экспедицию в самый отдаленный уголок обитаемого космоса только чтобы избавиться от домогательств бывшего ухажера, которого – какое горе! – застукала в кафешке с другой? Стала бы адекватная гражданка современного общества, до чертиков уставшая от путешествий и решившая, в кои-то веки, осесть в небольшом провинциальном городке на должности школьного преподавателя, пускать на порог кое-как одетого вербовщика, собирающего ученых людей для очередной колонистской вылазки на задворки Галактики, где якобы обнаружили планету, вполне пригодную для жизни человека?..
И под конец, коли я все же оказалась здесь и смогла, наконец, зажить спо-койной жизнью – на кой черт, раз уж решила не поддаваться новомодным веяниям, я все-таки вытащила из воды бултыхавшегося в ней птенца и вырастила, себе на голову, на редкость нахального дракончика?!
- Слышал, горлопан? – мрачно поинтересовалась я у не прекращавшего верещать Попрыгуна, - Вот выставлю тебя за дверь без выходного пособия – и живи, как нравится, и порти нервы кому угодно, понял? – после чего, все-таки умудрившись дотянуться до спрятанного на самом дне дупла гнезда, осторожно потянула его наружу. В принципе, я могла не выдрепываться и просто выбрать себе работу где-нибудь в поселке, в котором наверняка еще хватало свободных вакансий – достаточно было прибиться к группе генетиков, или освоить ветеринарию, или, на худой конец, заняться кабинетным червеводством, сиречь сбором и систематизацией данных... но те два «нежно» вспоминаемых мною года на Цефеусе не прошли даром – я по-прежнему с трудом выносила рядом посторонних, в которые, априори, попали все прочие голокожие и двуногие жители Перна. Нет, я не бросалась на людей, не пыталась их гнать пинками и даже не особо возражала, если ко мне обращались с вопросами, но не нуждалась в их обществе двадцать четыре часа в сутки (вру, конечно – на Перне сутки длятся чуть дольше), и потому часто уходила в собственные экспедиции, с которых возвращалась вся грязная, ободранная, но зато с таким мешком свежесобранных образцов местной фауны, что Синка, моя самоназвавшаяся помощница, только ахала да охала, разбирая все эти завалы. Правда, с недавних пор постоянный спутник у меня все-таки появился, ибо оставлять беспомощного птенца на попечение вечно рассеянной ассистентки мне не позволила внезапно проснувшаяся совесть, так что почти полгода я, как круглая дура, которой я, по секрету, и являюсь, носила с собой колыбельку из старого платка, каждые несколько часов останавливаясь и начиная засовывать кусочки белковых брикетов в маленькую, но на диво прожорливую пасть! Конечно, результат моих усилий оказался отменным – детеныш, который при ином стечении обстоятельств наверняка погиб бы, захлебнувшись в воде или став добычей змей, вырос в отменно крупного и почти здорового дракончика (не считая плоховато работающей передней лапки, за которую он и получил свое прозвище), что иногда развлекал меня своими выходками… естественно, не когда пытался сожрать все мои энтомологические коллекции! Но нынче его поведение было просто несносным с самого утра, и мне не раз и не два хотелось, наплевав на возраст, схватить негодника за шкирку и выбросить куда подальше! Сдерживало лишь то, что по опыту знала – таким финтом эту крылатую ящерицу не поймать, а самое большее, что я почувствую – негромкий хлопок и жутковатый холод от растворившегося в воздухе…
- Да неужто?! – только тут я, кстати, заметила, что раздражающие вопли стихли, и уже пару минут под зеленой древесной кроной царит почти идеальная тишина… Даже немного странная. За две недели ежедневной и безвредной работы местная живность уже привыкла к моим визитам, так что многие зверюшки не прекращали гвалт, завидев внизу мою оснащенную альпинистским снаряжением персону, а теперь я даже оторвалась от вытаскивания из дупла заветного гнезда и не без любопытства огляделась по сторонам: а где все?..
…и потому сразу заметила то, что должна была увидеть намно-ого рань-ше.
- Попрыгун, не смей! – не своим голосом заорала я, увидев, как изогнувшийся дугой бронзовый дракончик яростно рвет мою «сбрую», вот-вот собираясь отправить меня вниз с высоты в десяток метров, - Что ты творишь, дурачина, прекра-а-а... А-а-а! – и, не сдержавшись, я завопила уже изо всех сил, когда видавшая и лучшие годы полиамидная веревка все-таки лопнула, а я, нелепо размахивая руками и тщетно пытаясь за что-нибудь зацепиться, мешком картошки рухнула вниз. К счастью, у корней как раз лежал мой вещевой мешок, плюс там имелся целый ворох палой листвы, так что сильно я себе ничего не отшибла, хотя дыхание все равно перехватило, и на какое-то время я полностью утратила способность ясно соображать – только лежала, как выброшенная на берег рыба, натужно хватая ртом воздух. Когда же затуманенному взгляду, наконец, вернулись краски и четкость изображения, а кислород начал свободно поступать в легкие, я с трудом повернулась на бок… и тут же задохнулась вновь, но уже по иной причине: Попрыгун, мой нена-глядный дракончик, как ни в чем не бывало, копался в вещевом мешке, каким-то образом сумев продраться сквозь застегнутую молнию! Издав хриплый вопль попранного достоинства, я тут же протянула руку, намереваясь придушить мерзавца на месте, однако тот оказался быстрее – тонко пискнув, дракончик выхватил из обширной дыры в мешке (убью!) портативный ком-пьютер и, трепеща крыльями, взвился в воздух.
- Назад! – мой гневный крик долетел, пожалуй, до самого поселка, и, тут же вскочив, я попыталась поймать проходимца за хвост, но бронзовый негодяй словно посмеялся в ответ, без труда вывернувшись из моих трясущихся пальцев, так что, чертыхаясь, я вынуждена была бежать следом, ломая кусты и мысленно костеря неблагодарную тварь на чем свет стоит. Только бы эта безмозглая ящерица не вздумала выбросить все мои данные над пропастью… или затащить на дерево… или разбить о скалы… или…
- О нет! – в полном ужасе закричала я, увидев, что Попрыгун явно направился к небольшому озеру, - Только не это! – после чего, перепрыгнув через толстое поваленное дерево, мало что не кувырком начала спускаться в ложбину. Только не в воду… не смей! Только не в воду!..
Пш-ш-ш…
Странный звук заставил меня инстинктивно отшатнуться в сторону – больно уж он напоминал выброс горячего гейзера на Цефеусе – но чуть погодя я недоуменно остановилась, припомнив, что не была на экстремальной планете уже лет десять! Тогда… что это такое?
Пш-ш-ш… – вновь раздалось уже откуда-то сбоку, но оглянуться я не успела – передо мной, заслонив крыльями полнеба, возник Попрыгун. Зависнув в воздухе, дракончик так отчаянно закричал, что все бранные слова, которые я для него приготовила, куда-то испарились, и я почти не нашла, что возразить, когда острые коготки схватили меня за куртку и повлекли за собой. Малыш был явно чем-то перепуган, и не он один – весь лес будто вымер, превратившись в безмолвную пустыню, так что единственным звуком, нарушавшим зловещую тишину, были треск моих шагов, взмахи драконьих крыльев – и это странное шипение, раздававшееся все ближе и ближе, пока я, зараженная диким ужасом своего проводника, бешеной антилопой мчалась между деревьями. Что-то приближалось… что-то нехорошее, от чего мои волосы вставали дыбом, и то самое звериное чувство, до совершенства отточенное на проклятом, презираемом, вечно вспоминаемом мною Цефеусе, заставляло напрягать все силы в жутком, рвущем жилы беге, торопясь куда-то, куда я больше всего на свете боялась не успеть – куда?.. – пока, наконец, у самого моего лица не промелькнула какая-то раскаленная штука, похожая на ленту жидкой ртути – и в тот же миг, проломив колючий кустарник, я рухнула вниз, мимо песчаного обрыва, в словно вскипевшее лесное озеро…
Позже, вспоминая тот день, я признавала, что мне несказанно повезло. Во-первых, со мной был Попрыгун – если бы не он, эта история так и не была бы рассказана. Во-вторых, озеро оказалось достаточно глубоким, да и берег образовывал небольшой козырек над приличным омутом, так что я не разбила голову, врезавшись в дно, а первая Нить, что должна была сжечь меня дотла, бессильно рухнула в воду, где тут же была сожрана какой-то крупной рыбиной. Ну, а в-третьих – спасибо, Цефеус! – я просто вовремя поняла, что дело дрянь, и лишь потому встретила середину Падения не обглоданным до костей скелетом, а мокрой, избитой, грязной, с обожженным лицом и изодранными в хлам руками… но живой. Я стояла по плечи в мутной воде, зарывшись пятками в вонючий ил, и смотрела, как тонкие извивающиеся существа, напомнившие мне каких-то жутких аскарид, беспрерывным потоком льются с небес, подобно серебряному дождю. Одна из Нитей упала совсем близко, и я с неприкрытым отвращением смотрела на эту гадину, пару раз бессильно дернувшуюся, словно в агонии, но потом затихшую, и через какой-то миг крупная, похожая на осетра рыба уже отправила ее к себе в глотку. На мгновение надо мной возник Попрыгун – дракончик еле слышно сопел и часто-часто вспарывал воздух тонкими, как бумага, крылышками, но, убедившись, что я в порядке, он успокоился и, прощебетав что-то ободряющее, вновь исчез, оставив меня наедине с неизвестностью.
Черт побери…
Сколько длилось то, самое первое Падение над Перном? Час? Два? Может, больше?.. А леший его знает. Но за то время, что я провела в этом диком аду, перед моими глазами успела промелькнуть вся моя жизнь. И, откровенно сказать, немного же хорошего я могла о себе вспомнить. До этого времени я искренне гордилась своими достижениями в науке, считала себя не вполне состоявшейся, но достойной уважения женщиной, способной постоять за себя и утереть нос любому коллеге на своем поле деятельности… но, стоя под обвали-вающимся берегом, в первозданных лесах Богом забытой планеты я впервые, с ужасающей ясностью поняла, что будь я проклята, если после моей смерти во все Вселенной почешется хоть одна собака.
Я читала статьи, я перелопачивала горы заплесневелой литературы, я странствовала по самым неприглядным уголкам космоса в поисках никому не нужных ответов на всеми позабытые вопросы – ради чего?..
Я  до хрипоты спорила с самим Джоунсом Лэнгли и заслужила от него одобряющий кивок, я побывала на Всемирном слете ученых на Танарисе, о котором уже начали рассказывать небылицы, я даже разговаривала с Эридани и, черт побери, не почувствовала, что мой примитивный человеческий разум хоть на вот столечко уступил этим высокоразвитым пришельцам – ради чего?
Я не побоялась встать, когда всех остальных вполне устраивала поза на коленях, я не побоялась отказаться, когда поняла, что не нужна, я не побоялась рискнуть, хотя могла просто сдаться – ради чего?!
И никогда еще смерть не стояла со мной так близко – ни на Цефеусе, ни на Гауре, ни где-либо еще во Вселенной – как в тот всеми проклятый день, ибо меньше всего на свете я ждала чего-то подобного от этой незаурядной, но казавшейся такой тихой и мирной планеты с кротким именем – Перн…
А когда – о, чудо! – серебристая мгла наконец-то рассеялась, и лес перестал стонать под гнетом обрушившейся на него смерти, я еще долго стояла в воде, чувствуя, что трясусь до кончиков пальцев.
- Фьюи-и-и? - раздалось над головой, после чего Попрыгун, милый, верный, самоотверженный Попрыгун упал мне на плечо, обвив шею хвостом и заглянув в глаза. Они светились обычной голубизной, уже ничем не напоминающей тот злой желтый огонь, и, протянув руку, я легонько щелкнула его по носу.
- К... к... к... компьют-тер, надеюсь, не ут-топил? – язык заплетался, словно чужой, и знакомые слова пришлось выдавливать сквозь прыгающие зубы.
А потом я привлекла к себе удивленно свистнувшего дракончика – и расплакалась.

Отредактировано Аннаэйра (2013-02-04 20:34:05)